История сия была мне рассказана бывшем жителем Екатеринбурга, геологом, окончившим Горный, которого судьба забросила в Казахстан, в Усть-Каменогорск. Они показалась мне весьма поучительной, поэтому выношу её на Ваш суд.
Произошло всё это в советские времена, лет 40 назад. Жила в Норильске обычная семья обрусевших советских немцев.
Корни их тянутся из Автономной немецкой республики Поволжья (была такая до войны), предки жили в Марксе. В первые недели войны их вывезли в Казахстан, а после войны они переехали в Норильск и там осели. Благодаря весьма похвальной и всеми уважаемой немецкой тяге к порядку и трудолюбию семья заняла достаточно высокое положение в местном обществе, отец был директором большого ресторана, а мать - главным бухгалтером в горсобесе. Ребёнок был один, сын Отто, который с медалью окончил школу и поступил в Норильский индустриальный институт на горно-технологический факультет. Будущее Отто было не раз обсуждено и расписано на семейном совете, в общем, как говорится по-немецки, абгемахт - всё в порядке, .
После третьего курса студенты-геологи поехали на летнюю практику на Чукотку. Три заполярных летних месяца пролетели незаметно и в конце августа сын вернулся. Но - майн готт - не один, с собой он привёз тоненькую, как тростиночка, слегка раскосую, девушку-чукчу, и сказал, что он её любит и не ней женится!
Девчушка была хороша, улыбчива, светилась от любви, в двадцатиградусный мороз выходила на улицу в одном свитерке, и имела абсолютно непривычное для немецкого уха имя Чейв-пынэ. Сын называл её короче - Чижык-Пыжик.
Добропорядочная семья была в шоке! В правильной немецкой семье, у правильного немецкого ребёнка - жена-чукча!В мгновение ока иррациональные чувства сына грозили разрушить годами выстроенные отношения с окружающим социумом! Что скажут родственники, друзья, сослуживцы и соседи...
Было проведено три или четыре срочных и чрезвычайных семейных совета, но сын стоял на своём - мы любим друг друга и будем вместе. Не хотите принять нашу любовь - я с ней уеду в тундру и буду жить в чуме.
Сердце родителей не каменное, поняв, что дас ист гросс либе, они сдались и начали готовить свадьбу, разумеется, в папином ресторане. Ожидались примерно 20 человек со стороны жениха - все люди почтенные, не бедные, с положением и связями в обществе, и около 50 родственников невесты. О них было известно только одно - они очень хорошие охотники и знатные оленеводы (ремарка автора: не евреи-оленеводы, а настоящие чукчи-оленеводы) и пользуются в своих краях большим авторитетом.
В назначенный день началось свадебное торжество. На возвышении эстрадной площадки были поставлены столы для родственников жениха, с коньячком, икоркой, и прочим, что бог послал. А внизу, столы чуть попроще, с водочкой, для родственников невесты, которые часа за два до застолья прибыли на нескольких собачьих и оленьих упряжках. В качестве вклада в торжество они привезли с собой килограмм под пятьдесят лососёвой икры, нежнейшие балыки тайменя и три большие свежеприготовленные оленьи ляжки. Дар был оценён, как достойный, и сразу порезан и разложен по столам.
Поле первых двух часов застолья наступило время подарков молодым. Отец семейства гордо встал и вручил, теперь уже мужу и жене, ключи от однокомнатной кооперативной квартиры в Норильске. Это было круто! Родственники и друзья семьи жениха положили на на поднос ключи от новенькой копеечки, и это тоже было круто!
Наступило время одаривать молодых родственникам невесты. Первым встал отец Чейв-пынэ, и заливаясь горючими слезами молвил следующее: "Простите меня, дорогие родственники! Я - бедный чукча, я выдал замуж уже трёх старших дочерей и у меня почти ничего не осталось для моей любимой младшей дочки! Поэтому не осуждайте меня за такие скудные подарки! Я дарю ей стадо из 30 оленей, которое пасётся на северо-запад от нашего стойбища, и ещё немножко разного добра на первое время!" По его сигналу несколько молодых людей сбегали к нартам и принесли десять больших мешков и один маленький мешочек. Из больших мешков было вывалено на пол пара сотен отборных шкурок песца, соболя, лисы, горностая и прочей пушистой живности. Из маленького мешочка на стол, перед женихом и невестой, было высыпано около трёх килограмм крупных, не менее грецкого ореха, золотых самородков.
После этого, с подобными дарами, только чуть по менее в количестве, вставали дядья, братья, двоюродные дадья и братья и прочие многочисленные родственники невесты. К концу церемонии где-то в тундре паслось, принадлежащее молодым, стадо оленей под сотню голов, угол был на высоту двух метров завален пушниной, а на столе тускло сверкала горка самородков, весом не менее 7-8 килограмм! На эти деньги можно было купить весь кооперативный дом целиком, и подогнать к его окнам целый автопарк машин.
На пять минут воцарилась немая сцена. Родственники жениха, преодолевая ранее принятый хмель, въезжали в новую реальность. Первым пришёл в себя отец Отто. Откинув за плечо всё время мешавший ему галстук, он сказал: майн тояр ферванд (мои дорогие родственники)! Что же вы сидите там, внизу - давай все к нам, наверх!" И это было правильно, ибо ещё через час застолья было не отличить, кто приехал из городской квартиры, а кто - из чума со стойбища!
Остался только один, последний абзац этой истории. Хороший. У Отто и Чижика-Пыжика родилось трое детей и они были счастливы...
