"Южный Урал занимает особое место в этой славной истории, потому что именно здесь в долине реки Миасс там, где он прорывается к Ильменскому хребту и течёт на север, подмывая правым берегом его западный склон, в 1823 году были открыты сказочные золотые россыпи. Они образовались на месте разрушенных вулканических пород, превратившихся за тысячелетия в песок и отдельные глыбы. Река ещё не успела добраться до большинства из них, разнести золото вниз по течению. И вот тут внутри охристых прожилков, среди гнёзд «сажи» – разложившегося колчедана – всегда почти у самой поверхности лежали рождённые в результате не вполне понятных процессов удивительные самородки. Некоторые из них достигали просто умопомрачительных размеров. Ещё никогда и нигде в мире старатели не видели ничего подобного. Большинство находок было сделано по речушкам Ташкутарганке и Тыелге: на приисках Царёво-Александровском, Царёво-Николаевском и Андреевском. За первые два года было найдено несколько десятков самородков. Вес отдельных экземпляров превышал три килограмма. Потом пошли ещё более крупные, и 25-го октября 1826 года был найден гигант весом в десять килограмм.
К моменту открытия этих россыпей Россия и её император находились на вершине своей славы. В 1824 году Александру оставалось жить всего год, и, как будто предчувствуя скорый конец, он предпринял дальнее путешествие по пределам своей необъятной державы. 16 августа он выехал из Москвы и через Рязань, Самару, Оренбург, Уфу добрался до Златоуста, в округе которого и находилась Миасская долина. Можно представить, какая суматоха творилась по пути следования государева кортежа. Повсеместно спешно ремонтировались фасады, строились новые дороги, наводились чистота и порядок. Фейерверки, иллюминации и пиры следовали непрерывно в каждом населённом пункте, где останавливался Александр. Готовились к встрече самодержца и на наречённом его именем Царёво-Александровском прииске, но здесь ему было приготовлено угощение совершенно иного рода. Накануне прибытия императора один из шурфов, где пошло богатое золото, был оставлен специально до его приезда. Всего за три часа до появления царя старателем Дементием Петровым по соседству был найден самородок весом 3.3 килограмма. Само по себе это уже можно было расценить как чудо, и, конечно, велик был соблазн подбросить находку в тот самый шурф, приготовленный для государя. Однако, надо отдать должное хозяевам, они не стали этого делать, а объявили всё, как было, что Земля-матушка раскрылась к приезду самодержца и преподнесла подарок. Царь был в восторге. Рассказывают, что он сам просил указать ему место, где он мог бы своими руками, в своей земле накопать золота. Это случилось 23 сентября 1824 года. Александр в сопровождении рабочего спустился в шурф и при свете факела в глубокой нише принялся лопатой и кайлой отваливать породу. Артельщики бадьёй поднимали её наверх. Свита пребывала в настоящем шоке. Бедным придворным ничего не оставалось делать, как копошиться в земле, изображая трудовую деятельность. Всего царь накопал двадцать пудов породы и среди прочего поднял кусок кварцевой жилы с богатыми видимыми включениями золота. Затем стопудовая порция породы была загружена в промывальную машину, и промывка дала шестьдесят золотников драгоценного металла, из которых двенадцать (51 грамм) были добыты самолично императором. Это золото вместе с самородком и куском кварцевой жилы было преподнесено ему в память о посещении прииска. Александр щедро рассчитался с хозяевами. Денежное вознаграждение за добытое в этот день золото многократно превысило установленную норму в пятнадцать копеек за золотник. Особо был отмечен Дементий Петров: за свой самородок он получил целых пятьсот рублей. Три дня гуляли прииски – все были официально уволены от работ. Царь покидал Южный Урал счастливым. Уезжал, чтобы вскоре покинуть и подданных, и державу, и саму Землю. Наверно, перед смертью ему вспоминались краски осеннего уральского леса, запах земли, родящей сокровище, и золотистые блики в ладони, сжимающей самородок.
Незаметно пролетели восемнадцать лет. Истощались одни россыпи, открывались другие. Царёво-Александровский прииск был, наконец, выработан, и в 1842 году его решили закрыть. Оставался единственный нетронутый целик под зданием самой фабрики. Постройку сломали и приступили к переработке последнего кусочка былой славы. Было это ненастным осенним днём 26 октября. Семнадцатилетний парнишка Никифор Сюткин копался под дождём в яме трёхметровой глубины там, где когда-то был самый угол здания. Тяжело шла работа, медленно углублялось дно, да ещё кайла зацепила остриём неподъёмную глыбу, которую всё никак не удавалось сдвинуть с места. Глухо звякнула она под очередным ударом, и у Никешки вдруг ёкнуло и замерло сердце. А потом шум дождя и ветра разорвал нечеловеческий крик то ли боли – то ли отчаяния, на который со всех сторон, побросав работу, кинулись старатели. И там на дне ямы в луже воды сидел Никифор, поскуливая и завывая, не в силах сказать слова, и обнимал грязную глыбу – самородок, какого не видывали ещё человеческие глаза. Тридцать шесть с лишним килограмм, больше двух пудов чистого золота оказалось в каменюге, вытащенной общими усилиями из ямы! Сквозь непролазную грязь и ненастье вестовой добрался до Златоуста и доложил о невероятной находке горному начальнику Павлу Петровичу Аносову – знаменитому металлургу, изобретателю русского булата. Срочно в Екатеринбург был отправлен нарочный с рапортом обо всех обстоятельствах дела. Отдельной строкой было испрошено разрешение выдать Никифору Сюткину, согласно установленному порядку, неслыханную сумму – 1266 рублей и 60 копеек. Вся жизнь могла бы перевернуться у крепостного парнишки. Воля, богатство, счастье сами валились в руки. И перевернулась жизнь, да не так, как хотелось бы Никифору. Получил сполна он эти деньги, стал вольным, но, как это часто бывало на Руси, не пошло нечаянно свалившееся богатство впрок. Крепко начал пить и гулять парень. Опустился. Был публично порот розгами и, в конце концов, безвременно кончил дни свои в пьяном угаре."
Из книги Сергея Евтеева «Кристаллы времени», М,. ИПЦ «Глобус», 2011г
