...Написано весьма и весьма увлекательно. Спасибо большое за доставленное удовольствие. Но!... Ты, там - береги себя что-ли... от грибов, в сомнительных местах собранных....
Берегу. А сомнительные грибы потребляют только мои персонажи. Некоторые.
Такие вот рассказы хорошо послушать перед сном в мрачном еловом да пихтовом лесу,когда кажется ,будто кто-то ,ломая ветки бурелома, подкрадывается с ножиком по глубокому мху , среди мрачных-мрачных темных деревьев, чтобы зарезать и закопать в яму, а может -это просто ветер срывает ветки да осенние листья...
Тогда давайте - о чём-нибудь светлом. Ну вот, например:
НОВОЕ МЕСТО Петровичу потребовался малахит. Вернее, не ему самому, а его племяннику, который собирался приехать к дяде в гости. Начитался племянник Бажова и решил, что малахит здесь, на Урале, везде под ногами валяется. Как же...
Тот малахит, что был воспет сказочником Бажовым, давно уже выбран. На Гумёшках его не найти, бывал там Петрович, и не один раз бывал, да находил только примазки этого самого малахита. А в Нижнем Тагиле ещё во времена молодости Петровича любой мало — мальский образец можно было только у экскаваторщика купить за литру водки. А теперь уже и отвалы там все перебрали. Ну не заирский же малахит племяннику в подарок впаривать, который с виду на пластмассу смахивает и на настоящий уральский малахит совсем не походит.
А потому подошёл Петрович к шкафу и распахнул дверцы. Уральского малахита там тоже не было. Тот малахит, что у Петровича был в виде образцов, красовался на полках застеклённых стеллажей наряду с прочими минералами. А шкаф был доверху набит пухлыми картонными папками.
Дело в том, что помимо полевого поиска и добычи минералов для своей обширной коллекции, занимался Петрович и архивными изысканиями, начав когда — то с газетных вырезок о находках самоцветов в тех или иных местах. За тридцать лет материалов набралось на добрую библиотеку - и печатных, и рукописных — не гнушался Петрович записывать рассказы деревенских стариков и своих коллег по увлечению о заброшенных шахтах да позабытых копях. И о медных рудниках там кое — какая информация тоже была. А где медь, там и малахит вполне может быть.
Петрович подумал и выдернул из шкафа толстую папку с надписью «Чудь белоглазая».
Про чудь белоглазую, что обитала на Урале до прихода русских, осталось сведений до обидного мало. Зато известно из преданий, что у народа этого была очень развитая цивилизация, и металлургия была у него на высоте. Добывали чудаки руду — железную да медную, металл плавили, и из него всякие нужные в хозяйстве вещицы делали. До сих пор находят археологи в курганах чудских эти вещицы и удивляются мастерству древних чудаков.
По чудским горным разработкам и русские начали работать по своему приходу, медь да железо добывать, после чего заводы уральские появляться стали. А вот куда потом чудь подевалась, когда на Урал пришли первые посланцы русского царя — до сих пор загадка.
По самой распространённой версии, вся чудь якобы устроила себе глубокие ямы, а сверху, на деревянных подпорках крыши соорудила, а на крыши навалила земли да каменьев. А потом подрубила подпорки и заживо похоронила себя, лишь бы не быть под властью белого царя. Получились те самые чудские курганы, что Петрович сам видел под Черемиской да Мурзинкой.
Только не верил он в эту версию: что за дурь собачья — лишать себя жизни таким изощрённым способом. А вот вторая версия, более оптимистическая, ему больше нравилась - что ушла чудь под землю в глубокие тоннели и пещеры, которые тянутся под всем Уралом и до Алтая доходят. Да ведь и дедушка Бажов про это явно был наслышан, не зря же у него в сказах подземные жители обитают, и Хозяйка Медной горы там из горы появляется. Может, и в наши дни живёт чудь глубоко под землёй, только на глаза посторонним старается не попадаться. Почему бы и нет...
Петрович разложил на столе свои изрядно потрёпанные карты, где были отмечены крестиками старинные копи, о которых он узнал за время скитаний по лесам и общения со стариками - горщиками. Нечего и думать - искать медные чудские копи в густонаселённых районах, там на сто раз всё изучено, описано и, в конце — концов, выкопано.
Поэтому он занялся картами тех мест, где ещё можно было попробовать поймать удачу хотя бы с какой — то долей вероятности. Петрович заново перечитал свои записи, которые касались глухих мест на стыке трёх восточных районов Свердловской области. Там было много информации по тамошним чудским железным рудникам, а всё потому, что руду оттуда стали возить ещё два века назад на Ирбитский железоделательный завод, отчитываясь о том в заводских приходных книгах, сохранившихся в архиве. Потом, правда, руду всю выбрали, и завод перепрофилировали под металлопрокатный.
А вот с медной рудой были непонятки. Судя по всему, её никуда не возили, а это значило, что чудские медные рудники в тех местах так и стоят невостребованными, а это значит, что медь там должна быть. А потому и малахит найтись может. Стоит прокатиться до тех новых для него мест и прогуляться как следует. Да, стоит, пожалуй. Ну что же, и где только наша не пропадала?
Петрович глянул в окно. Там сыпался мелкий снежок - конец октября, однако. Впрочем, температура болталась вокруг нуля, вполне нормальная для этого времени года. Петрович собрал в папку свои чудские архивные записи и сунул её обратно в шкаф. Карту бережно свернул и упаковал в полиэтиленовый мешочек. А потом стал собирать рюкзак.
«КамАЗ» - лесовоз взревел мотором, выпустил чёрный клуб дыма сгоревшей солярки и, громыхая пустым прицепом, запрыгал по колдобинам лесной дороги дальше вглубь тайги, на делянку. Петрович помахал ему вслед рукой. Водитель, что подсадил его на опушке леса, попался разговорчивый, всю дорогу сыпал анекдотами, а потому пребывал Петрович в приподнятом настроении. Даже спать не хотелось, хотя не выспался Петрович, встав раным — рано, чтобы весь короткий световой день не прошёл бездарно на дорогу.
Тайга стояла притихшая накануне зимы. Первый снег лежал тонким слоем на земле, на ветках сосен и на валежнике, между которым придётся пробираться. Петрович полной грудью вдохнул свежий воздух, глянул на компас, потом забросил за плечи рюкзак и зашагал по направлению к первому «крестику», отмеченному на его карте.
Через час он был на месте, которое оказалось совсем пустым. Не было здесь не то что копи, даже закопушек не было никаких, хотя Петрович добросовестно намотал несколько кругов по ближайшим окрестностям. Листья на деревьях давно облетели, местность просматривалась далеко, и Петрович не прошёл бы мимо древних разработок, если бы они были. Но их не было. «Верная» привязка подвела.
Но это была не единственная привязка, а потому Петрович снова вынул компас, сверился с картой и зашагал дальше. Дальше идти было хуже. Когда — то здесь пронёсся ураган, поваливший деревья. Приходилось то подлазить под упавшие стволы, то перебираться через них поверху, цепляясь штормовкой и рюкзаком за сучья. И уж совсем в буреломе отыскалась следующая его «точка». На этот раз привязка действительно оказалась верной. Древние отвалы заросли старыми соснами, но просматривались хорошо. Петрович улыбнулся, сбросил рюкзак и перевёл дух.
Он бегло осмотрел ближайшие отвалы и стал более пристально осматривать всю площадь, где когда – то велись работы. Под ногами похрупывал снежок, и за Петровичем тянулась цепочка его следов, выделявшаяся на белом тонком покрывале.
А потом он увидел тёмный прямоугольник, чётко выделявшийся на фоне снега.
Петрович пробрался поближе и обнаружил торчащие из земли брёвна сруба. Вокруг лежал снег, но на брёвнах он таял и стекал с них тонкими струйками. Петрович подошёл к срубу вплотную, наклонился над ним – и в лицо ему дохнуло тёплым воздухом, выходящим из – под земли. Он осмотрел брёвна, это была окаменевшая от времени лиственница, и прочность брёвен никаких сомнений у Петровича не вызывала, так же как и всего сруба. Умели же раньше делать…
Он сходил за рюкзаком, вынул из кармашка мощный фонарь и направил луч света в чёрный проём ствола шахты, а что это шахта, он уже не сомневался. Высветились венцы сруба, уходящие куда – то глубоко, но до дна пучок света не доставал. Камень, брошенный в проём, стукнулся о дно через несколько секунд.
- Больше десяти метров будет, - решил Петрович, и стал готовиться к экскурсии в подземелье.
Восьмимиллиметровый капроновый репшнур он носил в рюкзаке постоянно, и теперь пришла пора его задействовать. Один конец шнура Петрович намертво закрепил карабином за толстый сук сосны, возвышавшейся неподалеку, а ко второму привязал рюкзак и стал осторожно спускать его вниз. Шнур всё уходил и уходил, и Петрович забеспокоился было, а хватит ли длины, но тут шнур провис, и это означало, что рюкзак достиг дна, и длины хватило, причём с большим запасом. Петрович выудил рюкзак на поверхность, отвязал его и надел на спину.
Спасибо Чёрному альпинисту, который когда – то обучил их компанию основам скалолазания – Петрович закрепил на шнуре схватывающими узлами пару трёхметровых верёвок, связанных в кольцо, вспомнил, как делаются стремечки для ног и «обулся» в эти стремечки. Потом взглянул наверх, на сук, где была закреплена верёвка: должен выдержать.
А потом перебросил ноги в темный проём колодца и стал осторожно спускаться вниз.
В лицо поддувал тёплый ветер, и потому Петрович не опасался, что задохнётся из – за скопившихся на дне газов. Видимо, где – то имелся, как минимум, ещё один, выход на поверхность, что и обеспечивало вентиляцию подземных выработок. Свет фонаря, висевшего на ремне, бестолково метался по сторонам, выхватывая тёмные брёвна сруба, и наконец упёрся в дно шахты.
Петрович с облегчением встал на твёрдую поверхность, вынул ноги из стремечек и осмотрелся.
Горизонтальные штреки расходились из шахты в трёх направлениях. Брёвна крепи особой тревоги не вызывали, в чём Петрович лично убедился, потыкав брёвна остриём своего охотничьего ножа, поэтому можно было совершенно спокойно проводить экскурсию по подземелью. Сомнение вызывал фонарь. Петрович совсем не рассчитывал на подобные исследования, и фонарь взял с собой просто на всякий случай. Фонарь был китайский. Он давал мощный луч света, но нещадно высасывал аккумуляторы. – Ну, сдохнет, так обратно вернусь - решил Петрович и двинулся по одному из штреков.
Фонарь стал издыхать через десять минут. За это время Петрович успел добраться до первого найденного забоя, поковыряться в грудах камня, наваленного там и даже набрать большую кучу образцов, многие из которых обрадовали глаз пронзительной зеленью плисового малахита.
- Ну, чудь, ну спасибо, что мне подарочек оставила…
Однако нужно было возвращаться. При тускнеющем свете фонаря Петрович сложил в рюкзак добычу, забросил его на плечо, и чуть было не упал от неожиданно ставшей такой тяжёлой поклажи.
Почти бегом добрался он до исходной точки – к шахте, через которую спустился. Если сразу выбраться наверх и как следует пошевелиться, то вполне можно успеть добраться до деревни и уехать на последнем автобусе.
Петрович долго не решался начать подъём – сомнение вызывала прочность сука, за который был зацеплен шнур. Нет, без рюкзака он, конечно, выберется. Но не оставлять же здесь найденное?
Тут фонарик сдох окончательно, и Петрович решился.
Он успел подняться метров на пять, когда сверху раздался треск, шнур ослаб, и Петрович загремел в темноту шахты. Он ободрал руки, пытаясь в падении зацепиться за что – нибудь, потом больно ударился ногами, потом головой, и в довершении всего получил в лицо карабин с привязанным шнуром, после чего сверху рухнул не оправдавший надежду сосновый сук.
Петрович медленно поднялся, ощупал руки – ноги. Обошлось, вроде, без переломов. Могло быть хуже. И могло быть гораздо хуже. Альпинист, тоже мне…
Петрович сбросил коварный рюкзак, задрал голову, посмотрел вверх и увидел небо в квадратике сруба, уже темнеющее ближе к вечеру.
Что – то нужно было делать, не помирать же здесь.
Варианты есть. Можно попробовать выбраться обратно, хотя пока непонятно, как это сделать. Но вполне можно и другие выходы поискать, если идти, например, навстречу этому сквозняку.
В темноте, наощупь? Так и загреметь недолго в какой – нибудь провал. Надо подумать… Петрович нащупал рюкзак, сел на него и стал думать. Усталость взяла своё. Он и не заметил, как задремал, привалившись спиной к стенке сруба.
Петрович проснулся мгновенно - от неосознанной тревоги. Медленно приоткрыл глаза, ничего не увидел в полной темноте и вспомнил, наконец, где находится. Спина затекла от неудобной позы, ноги тоже, и насморк, похоже, он заработал, находясь на сквозняке. Не хватало ещё заболеть!
Он прислушался. Где – то неподалеку послышались осторожные шаги. Потом раздался шёпот, но слов Петрович не разобрал. Внезапно темнота стала таять, стало светлее. Зеленоватое призрачное мерцание медленно исходило и от стен, и от пола, и от потолка его темницы. Потом ещё раздались шорохи, и, когда Петрович наконец разглядел в полумраке какие — то силуэты, то он встал, прислонился спиной к стене и вынул нож.
От него сначала отпрянули, но тут же кто – то тихонько засмеялся, а за ним кто – то ещё и ещё. И тогда Петрович увидел себя как бы со стороны – небритого, в грязной одёжке, взъерошенного, напуганного и с дурацким кинжалом в потной руке.
Петрович улыбнулся. Он понял, кто такие эти невидимки, которые смеются над ним. И ещё он понял, что ничего плохого эти невидимки ему не сделают. Захотели бы, так и раньше могли сделать с ним, что хочешь, совершенно слепому в темноте. Он взял нож за лезвие и протянул его рукояткой вперёд, и почувствовал, как нож осторожно взяли, а потом кто – то похлопал его по плечу и что – то сказал, но что именно – Петрович опять не расслышал.
- Не, ребята, я что — то оглох совсем, что ли? – возмутился он , - Да, и ещё, что – то темновато тут у вас. А я вот читал, что у вашего брата, чуди белоглазой, освещение тут налажено ярче, чем в столице, свет неземной имеется, вы же не кроты какие – нибудь?
И тут у него под ногами вдруг возник кружок действительно яркого света, вполне освещавшего неровный пол подземелья. А потом свет медленно двинулся к одной из штолен.
Понял, не дурак — сказал Петрович. Он смотал свой шнур, сунул его под клапан рюкзака, просунул руки в лямки и попрыгал на месте, утряхивая рюкзак на спине. Потом зашагал вслед за кружком света. Сзади послышались лёгкие шаги. Петрович не оглядывался, всё — равно в этой темноте ничего не разглядеть.
Он не считал ни шагов, ни минут, но только за очередным поворотом внезапно увидел ослепительно яркий свет, - «внеземной» - вспомнил Петрович, и правда - свет не был солнечным, не был он и привычным дневным сумеречным, а был он голубоватым и больно резал глаза, привыкшие уже было к темноте. И тогда Петрович совсем зажмурился, продолжая шагать вперёд, и тут же почувствовал, как его бережно подхватили под руку, чтобы он не споткнулся.
- Не боись, не упаду — сказал Петрович.
Рядом снова засмеялись. А потом сопровождающий остановился, и Петрович тоже остановился, и все столпились вокруг него, разглядывая гостя.
И тут Петрович набрался духа и открыл глаза.
Апрель 2012
